Плюс пять. Авторская колонка Марты Кетро

О требовательных мужчинах, набранных за зиму килограммах и весеннем настроении размышляет писательница и известный блогер Марта Кетро. 

Март пробивается остроносыми крокусами сквозь асфальт, наступает женщинам на пятки, выбивая из-под ног каблучки, раздувает полы пальто и щекочет бока прохладными руками — а кто это у нас такой толстенький, кто это у нас кругленький такой? У немцев есть специальное слово, не очень обидное — Winterspeck, винтершпек, зимнее сало. Прозрачный жирок, наращенный для тепла, который просто обязан растаять с первым весенним солнцем, но отчего-то не тает. То, что мы, женщины, называем «косметическими килограммами», и убеждаем себя, что мужчины их не замечают. Так вот, у меня плохая новость.

Нет, не каждый, но есть мужчины, которые замечают все. Давным-давно у меня был возлюбленный, прекрасный, как сама любовь, как солнце, луна и звезды в одном флаконе — есть винтажные духи у Лагерфельда, Sun Moon Stars, в синем непрозрачном стекле — вот такой же. Он очень следил за своим телом, и мускулы его пели, как струны. И, как нота сердца этих духов, был он в глубине души немного нарцисс и орхидея — красивый и слишком внимательный к своему отражению. Бицепсы, трицепсы, дельты и кубики были предметом его серьезной заботы. Но в базовой ноте его звучал и кедр, и сандал, и цветок апельсина — в том смысле, что стойкость, ум, сила и тонкость в нем тоже присутствовали. Просто он оказался эстетом, чувствительным как к своей, так и к чужой красоте.

И однажды мы шли по летнему приморскому городу, расплавленному от жары, я иногда лила себе на голову воду из бутылочки и мечтала о холодненьком. К счастью, нам попался лоток с мороженым. Он взял фисташковое, а я эскимо с яблочным соком. Некоторое время ели молча, я сосредоточилась на борьбе с энтропией — слизывала капли, пытаясь опередить стремительное таянье фруктового льда и не испачкаться, а он степенно обгрызал свой стаканчик. Справился первым и от нечего делать начал рассказывать:

— В позапрошлом году тоже жарища была, я тогда в Геленджик ездил, сварился совсем. Там  с водой перебои начались, принять душ и то получалось не каждый раз.

— А чего тебя туда понесло, говорил же, не нравится Краснодар?

— С тех пор и не нравится. У меня там подружка была. Хорошая. Временами даже думал, что, может, любовь. Мотался к ней несколько раз, она ждала, встречала. Но не на вокзале — я всегда с цветами к женщине прихожу, поэтому  договаривались на набережной, я по дороге покупал. И как-то долго не виделись, я месяца два не мог вырваться, она уже плакать по телефону начала, да и сам нервничал. И вот добрался, приехал, цветов купил красных, иду. Сам весь такой, в майке, загорелый, как надо. Вижу ее издалека, на обычном месте, и вдруг чувствую, не то что-то. В ней не то. Присмотрелся — а она толстая.

— Что значит толстая, как она за два месяца могла, заболела что ли?

— Не, она до этого на грани была, пухленькая такая, а тут буквально килограммов пять — бока из шорт и выпали. Может, от нервов ела, распустила себя всего-то чуть. Но мне хватило. Тут цветочки и того, опали.

— Чего, развернулся и свалил?!

— Нет, что ты, остался до конца недели, ни слова не сказал, честно старался соответствовать, но потом уехал и больше не вернулся. Не могу я, когда женщина толстая, это сильней меня…

Я как раз собиралась откусить добрую половину эскимо, но притормозила, вздохнула и выкинула остаток в урну.

Он очень смеялся и говорил, что мне это не грозит, но с тех пор всякий раз, когда приносил  кусочек торта или предлагал съесть пиццу на двоих, я начинала подозревать, что красавчик решил от меня избавиться. Устав беспокоиться, я избавилась от него первой.

Поэтому женщинам могу пожелать две вещи: не влюбляться в слишком требовательных мужчин и неукоснительно сбрасывать по весне Winterspeck, а то мало ли что.

Фото: Мария Нецунски