Интервью для журнала «Здоровье школьника». Март, 2009

- Юлия, ваша очередная книга – своеобразный поход против «вредной» еды?

- Я действительно против еды, которая разрушает детский  организм, а не помогает его строительству. Я против пустых калорий, против ядовитых красителей и всяческих заменителей. Взять хотя бы сладкие газированные напитки. Ситуация приблизительно та же, что с сигаретами. В сороковые-пятидесятые годы прошлого века никто не думал, что от сигарет умирают, так и сейчас пока мало кто задумывается, что эти напитки являются источником очень серьезных проблем со здоровьем, включая сахарный диабет, ожирении и т.д. Но осознание этого в конце концов придет.

- А у ваших детей есть тяга к «вредной» еде?

- Детей, как известно, формирует среда, и семья прежде всего. Вкусовые пристрастия тоже «воспитываются». Это же  положительные ассоциации, связанные с воспоминанием о доме, о маме, о папе, о тепле, о чем-то родном. А если в доме не было газировки или жареного мяса, тогда человека к ним и не тянет. На сегодняшний день вполне ответственно могу сказать, что мои дети отказываются от жирной пережаренной пищи, от газированных напитков.

- И даже в школе не возникают соблазны? Неужели они спокойно смотрят на то, как другие дети едят, например, шоколадные батончики?

- Я придерживаюсь той позиции, что нужно не просто запрещать,  нужно – замещать. У нас не запрещено сладкое, просто вместо шоколадки, в которой и шоколада-то практически нет, я в качестве вознаграждения или какого-то особенного удовольствия покупаю детям хорошего качества черный шоколад. Или делаю дома свои шоколадные конфеты. Можно купить непонятно из чего сделанный шоколадный батончик, в котором кроме сладости и вкуса-то никакого нет, а можно испечь вкусный пирог.

- Значит, маленьких радостей вы их все-таки не лишаете?

- Ни в коем случае! Кто-то сказал: если мы обречены есть, то давайте есть хорошо. Вот этого принципа я и придерживаюсь.

- А, правда, что ваши дети не едят в школьной столовой?

- До сих пор пока было так. Они берут обед с собой. Это может быть кусочек курицы, огурчик, какая-нибудь вкусная булка. Нам повезло – в лицее при французском посольстве, куда они ходят, есть отдельные столы для детей, которые приносят еду с собой, и для детей, которые едят блюда из школьной столовой. И никто не чувствует себя изгоем. Но в скором времени дети, вероятнее всего, будут учиться в другом месте. Дело в том, что у Андрея Сергеевича очень много проектов за границей, и очень тяжело постоянно срывать детей из школы. Мы приняли решение, что им будет лучше жить и учиться в одной из европейских стран.  Где именно мы пока не решили. Выбираем.

- Это связано с нежеланием надолго расставаться с детьми, или все-таки есть недоверие к российскому образованию?

- Мои дети не учились в московских школах, но от своих знакомых я часто слышу жалобы: денег берут много, а толку мало. Уходит в прошлое старая система образования, уходят в прошлое поколения учителей, которые несли детям доброе, вечное. А им на смену приходят коммерчески ориентированные структуры, которые пока не могут обеспечить достойное образование.

 - Может быть, Андрей Сергеевич принципиально хочет дать своим детям европейское образование?

- Сейчас, слава богу, появилась свобода передвижения, свобода решать свою судьбу не в рамках одной страны. Мы оба считаем, что у человека должна быть возможность выбора. К сожалению, российское образование накладывает определенные ограничения. Европейское образование в этом смысле более универсально.

- А нет опасений, что дети утратят связь со своими русскими корнями?

- Во-первых, мы берем учителя, который учит их русскому языку, грамматике. Когда мы жили в Англии, то заметили, что детям становится легче подбирать английские слова, чем русские. И мы тут же запретили говорить дома на английском. Читать, смотреть телевизор – пожалуйста, а говорить – только по-русски. Но даже не это важно. Есть кровь, есть генетический код, и никуда от этого не денешься – мы русские, и они вырастут русскими. У нас очень много близких друзей, которые прожили всю жизнь за границей, и у которых дети говорят свободно на трех-четырех европейских языках, при этом они абсолютно русские люди. Русские европейцы. Я не думаю, что одно должно исключать другое.

- А почему выбрали базовым именно французский язык  -  дань русским дворянским традициям?

- Это был выбор Андрея  Сергеевича. Возможно, потому что его бабушка Ольга Васильевна Сурикова была наполовину француженкой.

- А какие-то литературные или живописные таланты передались Пете с Машей от их знаменитых предков?

- Сейчас трудно говорить. Петя очень любит рисовать. Маруся, когда была поменьше, тоже увлекалась рисованием, а сейчас запоем читает все подряд, причем на трех языках. И я этим горжусь, поскольку были приложены определенные усилия. Было непросто усадить ребенка в шесть лет за книжку, когда ему хотелось бежать и есть мороженое, или кататься на велосипеде.

- А вы прикладываете какие-то усилия, чтобы выявить таланты детей?

- Мы с мужем не из тех родителей, которые пытаются запихнуть детей во все возможные кружки. Как в известном стишке: «у меня кружок по фото, а мне еще плясать охота». Главное, чтобы они выросли здоровыми, образованными людьми, а там – Бог даст, таланты раскроются. Петя и Маруся ходят на плавание, теннис, зимой занимаются лыжами.

- Насколько вы с Андреем Сергеевичем авторитарные родители? Дети имеют право  голоса?

- Безусловно, они имеют право голоса, и их доводы выслушиваются. Бывают всякие дискуссии, несогласия и т.д. Но на поводу я у них не иду. Я не из тех мам, из которых, как говорят, веревки вьют. Скорее, дети делают то, что я считаю нужным.

- А Андрей Сергеевич строгий отец?

-  Он, мне кажется, еще более строгий родитель, чем я. Но дело не в характере, а в том, что ответственность за детей накладывает на родителей определенные обязательства. Иногда приходится быть… диктатором.

- Что больше всего приносит радость в общении с детьми?

-  Да все приносит радость! Даже ссориться радостно. Самое тяжелое – когда дети болеют. А еще – тяжело расставаться. Но, к сожалению, в силу нашей профессии это неизбежно.

 - За последнее время Петя и Маруся вас как-то удивили, или, может быть, рассмешили?

- Каждый день что-то происходит. Сразу не вспомнишь. Была одна очень смешная история, когда Маше было три года. Она почему-то грызла железные ключи. Мы ее спросили: что ты делаешь? А она нам ответила: папа говорит, что железо очень полезно для организма!

-  А огорчают они вас чем-то?

- Меня огорчает, что Петя может в ссоре с Машей  сказать какие-то грубые слова. А потом объясняет: ну, папа, ты понимаешь, когда один человек доводит другого человека до состояния, когда другой человек не владеет собой, этот человек может сказать что-то несдержанное. У него вообще всегда есть аргументы. Он может сказать: да я был неправ, но… и дальше идет тирада, после которой иногда бывает сложно с ним не согласиться. Но меня радует, что он – боец. Они оба – солнечные, у них много энергии, они, как правило, не грустят, не сидят где-то в углу, не переживают все  в себе. У них эмоции выливаются в ссоры, слезы, бурное выяснение отношения. Но мне кажется, гораздо опаснее, когда ребенок не выплескивает, а затаивает обиду. Я бы с таким ребенком даже не знала, что делать. Надо же с такими детьми как-то очень бережно и аккуратно обращаться, а в нашей жизни часто бывает не до церемоний!

- А компьютер еще не стал проблемой?

- У нас нет компьютера. Вернее, он есть, но только в образовательных целях. Никаких приставок, игр. Телевизор – тоже в очень ограниченных дозах, в виде поощрения, да и то, только какие-то образовательные каналы, вроде «Дискавери», фильмы, мультфильмы.

Я считаю – я живу без этого, и они могут. Подрастут - сделают свой выбор. А пока я не вижу, что они что-то потеряли по сравнению со сверстниками.

- Знаю, что раньше у вас был такой забавный ритуал – вы с детьми залезали вместе в ванну и мыли друг другу головы. Сейчас, наверное, уже не помещаетесь?

- (Смеется). Это правда, мы это дело очень любили, но дети невозможно быстро растут! Маша уже не хочет с Петей мыться, говорит: отвернись! У нас теперь очередь стоит: кто первый в ванную комнату успеет заскочить.

-  Дети взрослеют – не грустно?

- Конечно, грустно. Я думаю, на инстинктивном уровне каждой женщине хочется, чтобы ребенок оставался все таким же маленьким, трогательным, хочется задержать этот момент. Но нет,  пусть уж лучше растут!