Интервью Юлии Высоцкой с Дмитрием Дибровым

Журналист и телеведущий Дмитрий Дибров и его жена Полина рассказывают Юлии Высоцкой о еде и любви в жизни зрелого мужчины и планах на деторождение.

«Главное – это семья».

Некоторые его коллеги называют Дмитрия Диброва Ломоносовым нашего времен и. Действительно, Дибров одновременно и телеведущий, и музыкант, и продюсер. И все эти профессии, естественно, с прилагательным «успешный». Быть успешным для Дмитрия так же естественно, как говорить. А говорить – много, интересно и на любые темы – Дибров, филолог по образованию и риторик в душе, очень любит. Любят его манеру общаться с телезрителями и топ-менеджеры российского медиа-бизнеса: Дибров на телевидении с 1988 года. За свою долгую карьеру он был ведущим двадцати передач: от революционного «Взгляда » и экспериментальной «Антропологии» до азартного «О, счастливчик!» и ностальгирующей «Битломании».

Сегодня Дмитрий Дибров ведет программы «Кто хочет стать миллионером?», «Жестокие игры», «Основы православной культуры», «Временно доступен » и «ХХ век с Дмитрием Дибровым».

Юлия Высоцкая: Кто у вас дома готовит?

Полина Диброва: Я. Единственное, мы часто ужинаем в ресторанах.

Ю.В.: Но ужинать обязательно?

П.Д.: Да, ужинать обязательно. Ужин – это святое! Дома мы любим делать фондю или раклет.

Ю.В.: Ух ты! Как вы их делаете? Расскажите!

П.Д.: Вот вчера, например, мясное делали. Рецепт таков! В кастрюлю наливаем растительное масло, лучше кукурузное, и кипятим. Потом берем нарезку из мяса, обычно это ягненок, телятина, индейка, особенно вкусно получается телячья печень. Нанизываем кусочки на длинные вилки и окунаем в масло. Через секунду блюдо готово! Дима очень любит сырное и шоколадное фондю. А еще я каждое утро дома пеку хлеб.

Ю.В.: Серьезно? В хлебопечке?

П.Д.: Да.

Ю.В.: Здорово!

П.Д.: Да… У нас долго существовала проблема. Мой муж любит начинать свое утро со свежего мягкого горячего хлеба!

Ю.В.: А тосты его не устраивают? Просто, чтобы тосты?

П.Д.: Нет. Хлебопечка у нас стоит давно, но мы ею баловались, а сейчас она серьезно задействована. Каждое утро нас будит невероятный запах печеного хлеба!

Ю.В.: А сок пьете?

П.Д.: Обязательно свежевыжатый.

Ю.В.: Какой?

П.Д.: Дима – апельсиновый, а я сельдерей и яблоко. Иногда морковь добавляю.

Приходит Дмитрий Дибров.

Дмитрий Дибров: Bona sera!

Ю.В.: Мы теперь знаем все на свете!

Д.Д.: Юля, все это еще не все!

Ю.В.: Да, ну хорошо. Но то, что горячий хлеб с утра…

Д.Д.: Ну я вижу, вы тут уже познакомились... С чего начнем?

Ю.В.: Давайте начнем с корней. Мы с вами говорим о еде. Почему говорим о еде? Потому что мы выросли на Дону. На юге. Им, кацапам, нас не понять!

Д.Д.: Вот! Родное услышали! Совершенно правильно! Никто не понимает, о чем мы.

Ю.В.: На чем вы выросли, рассказывайте. Что готовила мама, бабушка?

Д.Д.: Полечка, что твои готовили?

П.Д: Бабушка – борщ.

Ю.В.: Вот скажите, наш борщ отличается от их борща?

П.Д.: А я не знаю, как здесь готовят борщ.

Ю.В.: Расскажите, как бабушка готовит, я вам подскажу, что здесь делают не так.

П.Д.: Как бабушка готовит…

Ю.В.: Свекла, например, в борщ добавляется?

П.Д.: Конечно, свекла, капуста…

Ю.В.: Только мы ее (свеклу. – Ред.) «буряк» называем, правильно?

Д.Д.: Бурак.

П.Д.: (Продолжает.) Телятина.

Ю.В.: Телятина, да?

П.Д.: Да. Но иногда бабушка готовила постный борщ.

Ю.В.: Картофель, что там…

П.Д.: Фасоль…

Ю.В.: Да-а? Вот как интересно. Вот уже другой борщ!

П.Д.: Обязательно много-много травы разной…

Ю.В.: Сало?

П.Д.: Сала нет…

Ю.В.: Бывает-бывает.

П.Д.: Капелька масла…

Ю.В.: У нас в станице Багаевка…

Д.Д.: (Поддразнивает, произнося фрикативное «г».) Багаевка...

Ю.В.: (Продолжает.) …готовят борщ без бурака, на помидорах.

П.Д.: (Заканчивает фразу.) И обязательно с этим борщом соленые огурцы бабушкины!

Д.Д.: Надо сказать, что у меня в семье вот какая штука. Ну начнем с того, что это огромный род был в свое время – большая семья… Я помню прекрасно, когда все собирались. Еда разделялась на воскресное утро и все остальные дни...

Ю.В.: Каймак...

Д.Д.: Да, вечно холодный....

Ю.В.: Секундочку. Каймак. Это когда молоко доводят до кипения и все время снимают пенки. Кацапы эти пенки добавляют в гурьевскую кашу, а вот наши, умные, пенки кладут в стаканчики, можно – в стограммовые, можно – в двухсотграммовые. Это фантастика!

Д.Д.: Вот, значит. Вареная картошка должна быть обязательно с рыбой. И рыбы я помню огромное количество видов. В первую очередь, это, разумеется, селедка. Донская селедка, она жесткая в отличие от астраханской. Но очень вкусная.Трудно объяснить, что вкусного в тощей селедке. Может, то, что мама молодая и красивая, может, то, что папа жив, бабушка еще бегает на базар. Может, поэтому. Еще пареная рыба…

Ю.В.: Пареная рыба – это так вкусно! Картошечка, отваренная в мундире…

Д.Д.: Можно в мундире, это когда она молодая. С картошкой вот еще что. Конечно, рыбец и шемаечка. У каждой семьи есть свои фамильные рецепты, как из простых вещей делать интересные блюда. В картошке обязательно должно растаять сливочное масло. Хотя я встречал и с подсолнечным, разумеется. И затем обязательно нужно добавить квашеной капусты.

Ю.В.: Ух ты!

Д.Д.: Очень интересное сочетание, Юля, поверьте, это конец света. Там, конечно, еще лук, я про лук совсем забыл. Ну раки. Мы, конечно, ракоеды.

Ю.В.: Давайте расскажем, как правильно варить раков. А то такие ужасы мне приходится слышать. Что от Кортнева, что от Серебрякова – кошмар просто.

Д.Д.: Все понятно. У нас был эпизод в жизни. С моим другом Валерой Тодоровским. Тот родом из Одессы. Хотя из Одессы уже в пять лет уехал, но все равно гонор одесский сохранил. И вот он искренне верит в то, что единственные, кто умеют делать раков, – одесситы. И как-то в субботу на дачу друзей пригласили нас обоих. И говорят: «Ребята, посоревнуйтесь». Хозяин купил все, что мы просили. И когда мы с Валеркой подъехали, стали к плите, то обнаружили, что попросили одно и то же. Я думал, что этот штымп одесский спросит кастрюльку Tefal, нет, он попросил ведро. Я думаю: «Так…». И соль он попросил купить крупную, как и я. Хорошо! Но я-то знаю, в чем главный секрет… И когда я повернулся спиной к Валере, чтобы он не видел главного фамильного секрета любого донца, вдруг увидел: он сделал абсолютно то же самое. Повернулся спиной ко мне и первым делом потянулся к соли. Мы переглянулись и рассмеялись, потому что единственный секрет в варке раков в том, сколько соли класть.

Ю.В.: Сливочное масло Серебряков добавлял. Пачку сливочного масла!

Д.Д.: Если раков неправильно приготовить, есть их невозможно. Единственный обязательный ингредиент – это укроп. Не свежий укроп, а сухой. Зонтиками. Это, собственно, и все. Дальше – от лукавого. Хотите – кладите вы ваше масло… Раки в любом случае – это на целый день. Нельзя приехать на часок, раков поклевать и убежать. А поговорить? А вы знаете, например, что этимология русского слова «смак» пошла именно от казаков и именно от этого вот желтого, что есть под панцирем у рака, – оно-то и есть смак. Слово-то казачье. Вот этого никто не знает. Когда говорят «смачно» – это и есть те ощущения, с которыми едят ту самую желтую массу. Смачно.

Ю.В.: Расскажите мне теперь, что вы любите заказывать в ресторанах? Вы считаете, что Москва – один из самых интересных ресторанных городов или все-таки есть где-то нужно в другом месте?

Д.Д.: Вот девушки наши – самые красивые на свете. К сожалению, конечно, немножко мы «недопариж». Людям, которые любят итальянскую еду, я должен сказать, мы, к сожалению, пока «недонеаполь». Можно как угодно возвышаться в прекрасном итальянском ресторане в Москве, но стоит только оказаться в Венеции – тебе подадут такую еду, что все сразу будет понятно.

Ю.В.: Да можно и не в Венеции. Можно вообще в деревне под холмом, которую никто не знает…

Д.Д.: Юля! Пицца несчастная!

Ю.В.: Я согласна, что там… Кофе! Ладно, пицца! Кофе!

Д.Д.: (Просит разрешения закурить.) Вы там, в своем журнале, наверное, за здоровый образ жизни ратуете?

Ю.В.: Вы занимаетесь спортом?

Д.Д.: Можно назвать спортом сидение на тренажерах? Около тренажеров. (Смеется.)

Ю.В.: Это можно назвать размышлением о спорте.

Д.Д.: Ну мы как раз по этой части...

Ю.В.: Вы так много работаете, как вы восстанавливаетесь?

Д.Д.: Юлечка, ну какая же это работа? Я работал в ТАССе... Вот это был труд! Сейчас – какой это труд?! Слушайте, я телевизор смотрю целыми днями, а мне еще и платят. Тоже мне работа. Да это кайф! Это как раз и есть то самое, что творческий человек получает в качестве вознаграждения. Ты занимаешься тем, что любишь больше всего на свете. Раньше для того, чтобы быть художником или музыкантом, ты обязан был заработать себе право по вечерам заниматься любимым делом. А сегодня – это не работа никакая. Собственно, я бы это на отдыхе делал. Я бы телевизор смотрел.

Ю.В.: Совершенно согласна, что это не уголь разгружать... Но тем не менее – и адреналин, и ответственность. У вас гости бывают разные. Начальники есть.

Д.Д.: Эрнст... Да какой это начальник?!

Ю.В.: Друг?

Д.Д.: Да, это как друг. Нет ничего такого, что бы Эрнст сказал, а я бы не понял. Вот у кого калейдоскоп общения – от Кремля до фининспектора. Я понимаю, что он на мне тоже отдыхает. Вот если он назовет имя «Бальтус», я прекрасно пойму, кто это такой. Если он скажет «стрингер», я не подумаю, что он сейчас назвал автомашину. И когда он скажет «Борхес»...

Ю.В.: (Заканчивает фразу.) ...это не масло оливковое.

Д.Д.: (Смеется и продолжает.) Вот раньше были действительно начальники. Такая мерзота! Все они пришли из ЦК ВЛКСМ. И ни черта не смыслили... Вот это был настоящий ужас. Это как... знаете... как брезент резать маникюрными ножницами – общение.

Ю.В.: Почему? Интересно!

Д.Д.: Это такое было время. Это была работа. Сплошная нервотрепка. По ночам бил кулаками несуществующего врага. Сейчас не работа, это одно счастье, удовольствие. Тогда мне казалось, что самое главное на свете – работа. Телевидение. Мне казалось, что я свою нацию несу на плечах, но не всю нацию, а маленькую часть, которую, как всегда, хуже всех обслуживают. Это тех, кто знает, что такое Борхес. Я всегда считал, что я за них в ответе. Всех остальных в нашей стране обслуживают прекрасно. Валентина Толкунова, Лев Лещенко, Людмила Сенчина, что там в культуре было тогда? Это были прекрасные певцы.

Ю.В.: (Добавляет.) Магомаев...

Д.Д.: (Продолжает.) Магомаев... Они прекрасно пасли свою паству. А вот те десять тысяч, которые вечно всеми гонимы, но они-то потом и сделают Россию. Кто-то же должен был им служить? Ну вот я пытался... Мне казалось: вот это самое важное, мне было немножко не до семьи, хотя я признавался в любви и делал детей, как и все. Наверное, пришло время – и зазвонил такой биологический будильник. Только сейчас я понимаю, как гармонично должна распределяться эта штука, эта палитра красок в жизни. Все-таки главное – семья. И хорошо еще, чтобы при этом было дело.

Ю.В.: Сколько вы уже «заделали», извините? На сегодняшний момент?

Д.Д.: Сейчас у меня два взрослых ребенка. Это уже не дети никакие. Это взрослые люди. И главный ребенок на сегодня – Саша. Но, позвольте, мы не заканчиваем полюбившийся зрителям сериал. Нет-нет-нет, мы только начали. Подождите, дайте нам передохнуть, и мы вновь посмотрим, как работает акушерское отделение в московской клинике.

Ю.В.: Правильно-правильно! Красивые, умные нужны. Вы путешествовать любите? Раз не работа, раз не жизнь, а сплошной праздник. Давайте рассказывайте, как проходит праздник: путешествия, рестораны?

Д.Д.: Конечно, любим армянскую кухню – это обязательно, ведь у нас же полгорода – армяне. Грузинская – тоже обязательно. «Сулико» и «Генацвале» на Арбате. Ну и почитаем французскую кухню, потому что мы с Полечкой – франкофилы. А вот в русской кухне – как выясняется – продукты должны быть очень домашними.

Ю.В.: Наша кухня – это домашняя кухня, я согласна. Куда вы путешествовать ездите? Что вы любите?

Д.Д.: Францию, прежде всего.

Ю.В.: И сами французы вас не смущают?

Д.Д.: Франция – тонкая штука. Если уж ты любишь Францию, ты люби не только французские галушки, ты люби все.

Ю.В.: Ты люби тех, кто эти галушки сделал...

Д.Д.: Мы в новый дом думаем выписать филиппинку или тайку, потому что хотим, чтобы все было грамотно, все было планетарно. И как можно больше морепродуктов с их энергией, йодом, чтобы по утрам на столе стояла белая большая тарелка. Конечно, Полечка прекрасно готовит курицу, но моя задача – все-таки положить этот алмаз в такую шкатулку, чтобы он сиял по желанию, а не от какой-то безысходки. Если Полечка не в настроении прыгать вокруг курицы, значит, этого не надо делать. Для этого есть прислуга.

Ю.В.: Как вам повезло! Мне нужны пять вещей, без которых вы на вашей кухне просто не можете обойтись... Хоть Борхес или Кортасар – кого хотите называйте...

П.Д.: Хлеб.

Ю.В.: Теплый хлеб с утра.

Д.Д.: Вы представляете, какая это гордость?!

Ю.В.: Я не представляю? Я, можно сказать, несу эту культуру в массы! Так должно быть!

Д.Д.: Это что-то такое сакральное. Это значит, что на очень верном каком-то основании строится весь дом.

Ю.В.: Это приложенные усилия, это старания, это желание делать дом другим... Кто-то любит кофе в постель, а кто-то – хлеб.

Д.Д.: Кофеварка обязательна...

П.Д.: Хлеб. Кофе. Свежевыжатый сок.

Д.Д.: Конечно, такие фокусы свойственны подобному союзу. Потому что в двадцать пять лет, честно сказать, мальчику может и не нравится эта стряпня. Зачем он заставляет ее таскаться на кухню? Для порядка! А ну как она разбалуется?

Ю.В.: В двадцать пять лет могут быть такие мысли?

Д.Д.: Да не то слово!

Ю.В.: Правда?

Д.Д.: Не горбись. Не пей. Не кури. Не ходи. Смой с лица эту косметику. Оденься иначе. Это все характерно.

Ю.В.: Для юных созданий...

Д.Д.: Которым еще надо оттоптаться на ком-то. Иначе как мир узнает, что он лучше? Да у него нет таких инструментов, чтобы убедить мир в том, что он есть на свете. Мир, который может сказать: «Пошел ты в задницу! Кому ты интересен!»

Ю.В.: Я думаю, что это мальчики, которых либо мама мало любила, либо плохо воспитывала, либо еще что-то. Потому что мир должен узнать, что он самый лучший благодаря его делам и поступкам. Но тут нужно найти правильную девочку. Нужно найти такую, чтобы ему говорила: «Ты гений. Ты музыку пишешь лучше всех. Ты самые умные книжки читаешь. А когда ты говоришь, я вообще рот не могу закрыть» – и так далее, и так далее. И чтобы с желанием сделать что-либо еще лучше в этом мире он приходил домой.

Д.Д.: Правильно. Могу открыть секрет. Девочка должна быть обязательно с Дона. Очень трудно ухаживать за донской девочкой.

Ю.В.: Вы долго ухаживали за Полиной?

Д.Д.: Да. Это единственная женщина, которая бросила меня. В жизни! Как я ухаживал! Так ухаживал, как только может ухаживать человек, который подумал: «Что есть важнее, чем эта девочка, для меня?» В ход пошли обычные, не нами придуманные и не нами отмененные инструменты в виде букетов с записками. Каждый мужчина знает, что нужно девочке! Каждый! Но он этого не делает, боясь ее разбаловать. И если кто скажет, что я балую ребенка, я отвечу: «Пошел в зад!» Конечно, можно подумать, что я ее баловал и этого не чувствовал. Для меня это было естественным состоянием. Потом меня Полина бросила. Полечка сама назначила дату свадьбы – сентябрь 2007 года. И прямо накануне первого сентября взяла и отрезала.

Ю.В.: Почему?

П.Д.: Ну так получилось. Испугалась. Убежала.

Д.Д.: Runaway bride. Что вы спрашиваете, госпожа Высоцкая? Вы – зрелый состоявшийся человек, и вам приходилось выслушивать кое-что по поводу вашего брака. Да не я ли сидел в прямом эфире и называл его морганатическим союзом?

Ю.В.: Я была в несколько иной ситуации. У нас другая история. Да и романтика была в другом. Романтика скрывалась в таких каких-то вещах, которые очевидно существовали, но в этом какое-то время признаться себе не хотели ни он, ни я...

Д.Д.: Послушайте, некоторая наша с вами общность судеб при всем их различии, даже если мы ее не будем обсуждать, не может не броситься в глаза читателю. Все сразу же припоминают синонимический ряд. Мне, конечно, делает честь общность с такими людьми, как вы, например, с Андреем Сергеевичем. Ну, давайте говорить честно. Ну, пятьдесят же... А девочке – семнадцать.

Ю.В.: Я бы девочку свою не отпустила точно.

Д.Д.: Смеетесь что ли? Семнадцатилетний ребеночек. Все впереди. Двадцатилетние мальчики ходят табунами. Надо сказать, что это, Юля, переживание не для слабонервных, конечно. Когда тебя скручивает. В пятьдесят скручивает. Но зато для меня открылись все потайные смыслы мировой литературы. Только теперь я стал понимать, какой это ужас, когда уходит любимая жена.

Ю.В.: Полина, если бы вам сказали: вам до конца дней можно есть только три продукта. Что бы вы оставили себе?

П.Д.: Скорее всего, апельсин, сыр, мясо.

Ю.В.: А вы, Дима?

Д.Д.: Я бы выбрал бы «Бигмак», «Филе-о-фиш» и пирожок с вишней из «Макдональдса». Честно сказать, больше всего, если нет под рукой маминой жареной картошки, я люблю «Макдональдс».

Ю.В.: Вот это финал! Вот это да!

Фото: Влад Локтев

 

Журнал "ХлебСоль"  Февраль 2011

В каждом номере "ХлебСоль" читайте эксклюзивное интервью Юлии Высоцкой с самыми знаменитыми персонами!